— И вернутся ласточки весной на твой балкон, увитый виноградом...
— Совьют гнёзда и будут гадить.
— И вернутся ласточки весной на твой балкон, увитый виноградом...
— Совьют гнёзда и будут гадить.
— Итак, война... Война — это жестокость, а жестокость — это плохо. Ее вообще не должно быть... Должен быть мир — поэтому и название такое!
— Что вы говорите? Это совершенно не соответствует тому, что вы написали в своем сочинении!
— Сеньора, почему бы нам не почитать стихи?
— Правильно, стихи про дружбу, что-нибудь трогательное. Просим вас!
— Меня удивляет ваш неожиданный интерес к лирической поэзии. Более того, я даже прочитаю вам поэму. Но сначала мы послушаем Бустаманте!
— Прекрасно, у нас есть еще пятнадцать минут — давайте почитаем первую эклогу Гарсиа Лассо.
— Что значит первую? У него их много?
— Лассен, не паясничай! Хочешь получить единицу, да?
— Нет, что вы. Я лишь хотел разрядить обстановку.
— В следующий раз получишь кол за словесное недержание!
— Оставь нас в покое, тебя никто не спрашивал. Так что не дергайся! Если хочешь узнать, где моя мама покупает белье — я тебе этого не скажу!
— Послушай, если бы мне понадобилось купить женскую одежду — я точно спросил бы тебя! Ты у нас немного того...
— Я бы на месте Вико с таким типом, как ты, встречаться бы никогда не стал — посмотрись в зеркало!
— Ты прав, я такой!
— Слушай меня внимательно: оберегай ее пуще ока и не вздумай откалывать дурацкие фокусы при ней, иначе я из тебя всю дурь вытрясу! Тебе ясно?
— Ясно, как божий день. Теперь скажи мне правду: ты ревнуешь ее... или меня?