Человек может сказать эпохе не больше, чем она говорит ему.
В сердце писателя совесть эпохи борется с ее же бессовестностью.
Человек может сказать эпохе не больше, чем она говорит ему.
Бытие определяет общественное сознание: в сытые эпохи говорят: «почему?», а в голодные — «зачем?»
Духовный уровень человека определяется количеством совести, которую ему удалось пробудить в эпохе.
Арык Самодеятельности, проведенный от реки Творчества к зыбучим пескам Личной Жалости, превращает их в трясину Неутолимой Печали.
Перспективным направлением искоренения преступности представляется повсеместное внедрение милосердия.
Если, гордясь другим, ты с ним идентифицируешься, то, гордясь собой, ты должен на кого-то проецироваться.
Если чужая гениальность мешает тебе работать, значит, совесть в тебе еще сохранилась.