На что мы бываем способны, подумала. Расти, любить, рожать детей, стареть — и всё это будучи в ином месте, в долгом времени не дошедшего ответа или неоконченного жеста. Сколько тропок мы проходим, и какими несходными шагами, за время странствия, которое мним единственным.
Невероятно, как этот человек понял всё, практически не задав ни единого вопроса. Наверное, тысячами глотать книги — не столь уж и бесполезное занятие...
У Лангле она научилась тому, что из всех возможных жизней надо выбрать одну и с лёгким сердцем наблюдать за остальными.
Ребекка подумала о проклятии многих, которые не способны прикоснуться, не причинив боли.
Я хочу сказать, что рано или поздно он перестанет доставать меня всюду, куда бы я ни пошёл, и я почувствую облегчение, как будто в комнате работал холодильник и вдруг заглох; но и тут же неизбежную растерянность – вам, наверное, такое чувство знакомо, когда вы не уверены, что справитесь с наступившей внезапно тишиной, и, скорее всего, не достигнете её высоты.
Люди проживают год за годом, но по-настоящему они живут, лишь когда выполняют то, для чего появились на свет. Всё остальное время проходит в воспоминаниях или ожидании.
Так он понял наконец, что оказался в положении, известном многим человеческим особям, но от этого не менее плачевном: то единственное, что заставляет их чувствовать себя живыми, медленно, но неизбежно убивает их. Родителей — дети, артистов — успех, слишком высокие горы — скалолазов. Писание книг — Джаспера Гвина.
— Они немые, — сказал.
— Простите?
— Картины не нравятся мне потому, что они немые. Они как люди, которые шевелят губами, но голоса нет. Голос нужно додумывать. Мне не нравится делать это усилие.
Cлайд с цитатой