— И как ты умудрился так спрятаться, что тебя месяц найти не могли?
— А я так прикинул, братва меня где угодно сыщет, но только не в театре. А там и делового положили, что о его схроне только я знал.
— И как ты умудрился так спрятаться, что тебя месяц найти не могли?
— А я так прикинул, братва меня где угодно сыщет, но только не в театре. А там и делового положили, что о его схроне только я знал.
— Слышь, уведи своего дружка, подобру-поздорову.
— Не-не, он мне не друг — он меня бесит.
— По-моему, так проколоться недолго, Фёдор.
— Товарищ, вы обо мне не думайте, вы о себе думайте.
— Так я о себе и думаю. Ты ж на нашей территории встречи назначаешь, да ещё в мою смену. Слушай, нам, честно скажу, лишнее смертоубийство ни к чему. Слушай, а что они в тебе находят, а?
— Дело в том, что я как Буратино — некрасивый, но обаятельный.
— Открывай сейф.
— Но я не могу, я не знаю шифра.
— П-38 специальной конструкции. Скорость пули 442 метра в секунду. Убеждает?
— Так значит труп?
— Родное сердце, а меня ведь на именины редко приглашают. Всё больше жмурикам в глаза заглянуть.
Если уж беспокоить уважаемого человека, так надо ему сказать что-нибудь интересное, чтобы он по ночам не спал.
— Дамы и господа! Нам удалось поймать поджигателей кафе. Присаживайтесь, ребята.
— Я буду говорить только в присутствии своего адвоката!
— Так даже лучше. Мне нравится, когда ты молчишь...
— У одной ноги — длиннющие, у другой грудь — красивая. Ну, какую будем брать?
— Которая соображает лучше.