Цвета преследуют меня. Они даже беспокоят меня во сне.
Когда темно, мне кажется, как будто я умираю, я не могу больше думать.
Цвета преследуют меня. Они даже беспокоят меня во сне.
Первый слой краски должен покрыть как можно большую часть холста и неважно при этом, насколько грубо он будет нанесён.
Нет более безнадёжного занятия, чем рисовать пустоту, нет ничего труднее, чем живописать однообразие.
— Это — музыкальная шкатулка. Папа подарил мне её на день рождения, он сам её разукрасил.
— Значит, ваш отец — тоже художник?
— Он мечтал быть художником, но семья не одобрила, он стал юристом. Смешно, но я никогда не слышала, чтобы он вёл какое-нибудь дело. Он ходит в клуб, но не в контору. Я не знаю, чем он занимается.
Настоящий художник никогда не видит мир таким, какой он есть, иначе это был бы не художник.
Мир сегодня не имеет смысла. Так почему я должен рисовать картины, в которых смысл есть?
Внутреннее беспокойство — совершенно нормальный компонент программного обеспечения нашего мозга. Биологически оно очень крепко в нас внедрено, и поэтому отключить его слишком трудно.