Первую тысячу лет будет тяжело, потом привыкнешь.
Флэзвелл остался в столовой один с большим холодным ящиком. Надпись на крышке гласила: «Обращаться осторожно! Внутри женщина!»
Первую тысячу лет будет тяжело, потом привыкнешь.
Флэзвелл остался в столовой один с большим холодным ящиком. Надпись на крышке гласила: «Обращаться осторожно! Внутри женщина!»
Я не человек действий. Моей сильной стороной являются размышления — и последующие сожаления.
Вот посидел я в должности Бога – никаких перспектив! Занятие для узколобого самовлюбленного эгоиста.
... жизнь показала, что человек не может предусмотреть все хитросплетения в отношениях двух независимых существ, особенно если одно из них — женщина.
Подавляющее большинство землян было идеалистами, и они горячо верили в принципы правды, справедливости, милосердия и тому подобное. И не только верили, но и позволяли себе руководствоваться этими благородными принципами в жизни. Кроме тех случаев, когда это было неудобно или невыгодно.
Кардоман:
— Давно ли у вас появилось ощущение, что вы — внеземное существо?
Папазиан:
— Вскоре после моего рождения на Альдебаране.
Кардоман:
— Мы сэкономим массу времени, если вы признаете, что вас одолевают странные идеи.
Папазиан:
— Мы сэкономим столько же времени, если вы признаете, что я альдебаранец, попавший в трудное положение
Настоящий ли это Марс? А почему бы и нет? С какой стати его прежний вариант должен быть жизнеспособнее и реалистичнее этого нового? Разве это не грех гордыни, не интеллектуальное высокомерие — требовать, чтобы Вселенная соответствовала твоим представлениям о ней? С какой стати Марс должен был оказаться именно таким, каким его рисуют себе жители Земли?
Он оставил себе радио, чтобы слушать перед сном голоса погрязшего в своей абсурдности человечества, и хохотать над ними, пока не заснет.