Органы движееения они лечили, органы движееения... Поотрубать бы вам эти органы-то.
Это откудова это к нам такого красивого дяденьку замело? Иль чё забыл, сказать пришёл? Ой, гляньте-ка, в глаза не смотрит — наверно, двойку получил!
Органы движееения они лечили, органы движееения... Поотрубать бы вам эти органы-то.
Это откудова это к нам такого красивого дяденьку замело? Иль чё забыл, сказать пришёл? Ой, гляньте-ка, в глаза не смотрит — наверно, двойку получил!
— Соль — это белый яд.
— Так сахар же белый яд.
— Сахар это сладкий яд.
— Раиса Захаровна, может с хлебушком, а?
— Хлебушек это вообще отрава!
— Нет, я бы сейчас горбушечкой отравился бы… Ну правда жрать охота!
— Не «жрать», а «есть».
— Чо?
— Не «чо», а «что»!
— Он у вагона стоял... Бревно! С вагона соскользнуло... кувырк на землю... Одним концом... Ваську по голове. Шибануло вашего отца, Людка!... Все, всё… Всё. Теперь так и останется...
— Что останется?
— Что-что? Косоглазие!
— Так он живой?
— Ты чё каркаешь, дура? Конечно живой! А вы что подумали?!