Просиживать все вечера в грязном заведении, стучать по мраморному столику костяшками с
черными очками — это казалось ему высшим проявлением самостоятельности, поднимавшим его в собственных глазах.
Я ненавижу пошлых героев и сдержанность в проявлении чувств — этого и в жизни довольно.
— Ты меня любишь?
— Конечно люблю! — отвечал он.
— Очень?
— Ну ещё бы!
— А других ты не любил?
— Ты что же думаешь, до тебя я был девственником?
Быть может, любовь, подобно индийской флоре, тоже нуждается в разрыхленной почве, в особой температуре?
Нет такого мещанина, который в пору мятежной юности хотя бы один день, хотя бы одно мгновение не считал себя способным на глубокое чувство, на смелый подвиг.
Эмма ничем не отличалась от других любовниц. Прелесть новизны постепенно спадала, точно одежда, обнажая вечное однообразие страсти, у которой всегда одни и те же формы и один и тот же язык. Сходство в оборотах речи заслоняло от этого слишком трезвого человека разницу в оттенках чувства. Он слышал подобные фразы из продажных и развратных уст и потому с трудом верил в искренность Эммы.
Она купила себе план Парижа и кончиком пальца блуждала по столице. Скиталась по бульварам, останавливалась на каждом углу, на перекрёстках улиц, перед белыми квадратиками домов. Когда глаза уставали, она закрывала веки и видела во мраке колеблемые ветром языки газовых огней и подножки колясок, мгновенно откидывающиеся у подъезда театров.
Cлайд с цитатой