Я знаю, что утром мне будет тошно вспоминать об этом, но утро длится недолго. Нет такой пакости на душе, которую нельзя смыть парой прибауток и кружкой пива.
Людям с принципами живется нелегко.
Я знаю, что утром мне будет тошно вспоминать об этом, но утро длится недолго. Нет такой пакости на душе, которую нельзя смыть парой прибауток и кружкой пива.
Какая ж ты сука, Саймон, — я назвал его «Саймоном» вместо «Сай» или «Дохлый», чтобы подчеркнуть значение своих слов.
Почему я отвергаю этот мир и считаю себя лучше него? Да просто потому что я действительно, ***ь, лучше, вот и всё.
Рэйми рисовал карандашами на стене. Он жил в своём собственном мире, и это вполне устраивало как его самого, так и всех остальных.
Она попала в этот говённый расклад «мужик-бэбик-дом», который с детства вдалбливают девицам в головы, и у неё не было ни малейшей возможности вырваться из этой тупорылой схемы.
Когда Джули начала ширяться, она очень похорошела. Как и большинство девиц. Гера как бы раскрывает то лучшее, что в них есть. Сначала она даёт, а потом отбирает, причём с процентами.
Интересно, хоть кто-нибудь по эту сторону Атлантики купил бейсбольную биту для того, чтобы играть ею в бейсбол?
Но я не вижу никакого смысла в том, чтобы выставлять напоказ то, что я ещё могу скрыть.
[ Два парня не хотели пускать ещё одного парня в толчок, потому что думали, что он там ширнуться хочет ]
— У меня уже несколько дней ***аный понос, чувак. И мне опять приспичило. Мне надо просраться. Это, конечно, не параша, а полный ***ец, но мне придётся срать либо сюда, либо себе в штаны. У меня нет никакого дерьма. Просто у меня ***нно болит живот, а на остальное мне плевать.
Этот мудак сочувственно кивнул мне и посторонился. Я почувствовал, как говно потекло по штанам, и перешагнул порог. Я подумал, как смешно выглядело, когда я сказал, что у меня нет никакого дерьма, тогда как у самого уже были полные штаны.
Ну почему, если ты принимаешь тяжелые наркотики, то каждый мудак считает себя вправе анализировать и разбирать тебя по косточкам?