— Ошибаешься, я в школе на тройки учился.
— У тебя были тройки? А как ты тогда в Бауманку поступил?
— Ну, выиграл три олимпиады по физике.
— А тройки откуда?
— Ну, понимаешь, когда преподаватель знал предмет лучше, чем я, я получал пятерки, а когда пытались доказать, что знают лучше, то получал тройки.
— Джордж, — сказал он. — Дело касается моего сына.
— Молодого Артаксеркса Шнелля?
— Именно так. Он сейчас второкурсник университета Тэйта, и с ним там не всё в порядке.
Я прищурился:
— Он связался с дурной компанией? Залез в долги? Попался на удочку потрёпанной официантке из пивного бара?
— Хуже, Джордж! Гораздо хуже! — с трудом выговорил Антиох Шнелль. — Он мне сам никогда этого не говорил — духу не хватило: но ко мне пришло возмущённое письмо от его однокурсника, написанное строго конфиденциально. Старый мой друг, Джордж, мой сын — а, ладно! Назову вещи своими именами. Джордж, он изучает вычислительную математику!
— Изучает вычис... — Я был не в силах этого повторить. Старый Антиох Шнелль безнадёжно и горестно кивнул:
— И ещё политологию. Он ходит на занятия, и его видели с книгой.
— О Боже! — только и смог я произнести.
— Я не могу поверить такому про моего сына, Джордж. Если бы об этом услышала его мать, её бы это убило. Она очень чувствительна, Джордж, и у неё слабое сердце. Я заклинаю тебя старой дружбой, съезди в университет Тэйта и выясни, в чем дело. Если его заманили стипендией — приведи его в чувство как-нибудь — не для меня, а ради его бедной матушки и его самого.
— Ради интереса, как вы работали с прежней учительницей?
— Мы читали вслух учебники.
— А она что делала?
— Следила и наблюдала. И иногда спала.
— И ей за это платили?
— Конечно.
— Обалдеть.
Прежде чем появиться на свет и прожить всего шесть дней, радуясь солнцу, личинка цикады проводит шесть лет под землёй. Ваш сын Уилфред все шесть лет в школе тоже находится в состоянии личинки, и мы до сих пор ждём, когда же он наконец вылупится из кокона.
— Ух ты, язык проколола? Больно было?
— Очень! Кровищи было-о-о... Но ничего. Красота требует жертв!
— Скажи, а тебе мозги через уши или через нос прокалывали?
В суффиксах — ан, — ян, образующих существительные прилагательных, пишется одно «н»... Да что же это за правила-то такие, где на каждое правило куча исключений?! Вот почему все прилагательные пишутся с одной «н», а «оловянный», «стеклянный», «деревянный» с двумя? У них что, блат в Министерстве образования?
— А Даша меня плаксой обозвала.
— И ты только это смогла запомнить? Да у тебя памяти меньше, чем на дискете!
Cлайд с цитатой