Депрессия — это замороженный страх.
Боязнь, страх, неуверенность, депрессия происходят от маловерия или полного неверия в Промысл Божий.
Депрессия — это замороженный страх.
Боязнь, страх, неуверенность, депрессия происходят от маловерия или полного неверия в Промысл Божий.
Страх перед собственным гневом чаще всего приводит к тому, что женщина перестает ориентироваться в своих чувствах. Ее раздражение накапливается, перекрывая все остальные эмоции, и в итоге направляется внутрь себя. Результатом такой внутренней агрессии становятся депрессии, усталость, головная боль, бессонница, отсутствие желаний и т. д.
«Он боится», — тотчас и очень отчётливо поняла Хелин, эта ясность была безошибочной, как инстинкт: он панически боится конца, и бежит в депрессию, чтобы не видеть этого страха.
Вроде бы я пытался жить правильно, даже праведно, то есть хотел всего себя чему-то там отдать, конечно же, все человечество осчастливить! Столько всего хотел — и не смог. Отсюда и мое уныние, оно как духовное поражение. Уныние меня убивает. Уничтожает. Я не верю в будущее. Вместо веры — страх. И вся эта моральная разруха, когда совершенно парализована воля, происходит без всяких трагедий. Я же все имею. И я, и моя семья. Но во мне пустота. Пустой человек. Когда у человека нет идеи — он чувствует свою бесполезность, ненужность, хоть это странно, как будто мало получить жизнь, чувстовать, мыслить, а нужно еще все это использовать с какой-то целью...
— Отлично, теперь смотреть фильм будет не так страшно!
— А не проще ли будет вообще не смотреть, если вам так страшно?
— Ну я же герой, знаешь ли!
Ты видишь меня насквозь — и не похоже, чтобы ты боялась. Напрасно, напрасно... Ведь мы с тобой играем в одну и ту же игру. И, похоже, я выигрываю.
Я боюсь. Я боюсь остаться одна. И боюсь остаться с кем-то. Я боюсь... боюсь того, кто я есть, и того, кем я не стану, и того, кем могу стать. Я не хочу оставаться на этой работе до конца жизни, но я боюсь уйти. Я просто устала. Устала бояться.