Аккуратно очистив слово от внешнего значения, в минуту сильного вдохновения можно прикоснуться к его внутреннему смыслу и почувствовать, в каком окружении оно хочет стоять. Так живет язык, так пишутся стихи.
— Расскажи нам о своем творчестве, — попросили ученики Ходжу Насреддина.
— Придя на берег океана Подсознания, я забрасываю в него наживку Проблемы на крючке Личного Интереса, — ответил мудрец. — Заметив дрожание поплавка Вдохновения, я подсекаю рыбу Свежей Идеи и, выпотрошив ее на берегу Осознания, несу продавать на базар Социального Спроса.
Под музыку Родного Языка я пляшу на полированной поверхности стола Разума, беспорядочно размахивая руками и чередуя продольный и поперечный шпагаты в напрасной тщете постичь Невыразимое и выразить Непостижимое.
— Бегемот моего Усердия никак не угонится за ласточкой Вдохновения, пожаловался Ходже Насреддину ученик.
— Почтенному старцу не к лицу тесная компания молоденькой вертихвостки, — согласился мудрец.
Бенгальский огонь моего Вдохновения сыплет искры порой в самые неподходящие стороны.
Перед тем, как забраться в голову человека, слова собираются за его спиной и, выстраиваясь в очередь, шепчутся о чем-то своем.
Cлайд с цитатой