Бывало и я, находясь в компании приятелей, хохотал, кривлялся, косил под дурачка, смешил всех, и люди принимали меня таким, каким я им себя подавал, даже порой тянулись ко мне. Настоящего меня они бы никогда не перенесли.
Мне нравилось сидеть наедине с собой, размышлять, читать великих писателей, мысленно или, бывало даже, письменно спорить с ними, а иногда и напротив — подхватывать их концепции и развивать их настолько обширно, насколько позволяли мои умственные способности.