Приблизились ко второму мытарству — лжи, на котором истязуется всякое слово ложное, то есть клятвопреступление, напрасное призывание имении Божия, лжесвидетельство.
Дошли мы до четвертого мытарства — чревоугодия, и тотчас выбежали навстречу нам злые духи. Лица их были похожи на лица сластолюбивых обжор и мерзких пьяниц...
Когда мы шли от земли к высоте небесной, то вначале встретили нас воздушные грехи первого мытарства, на котором истязуются грехи празднословия, то есть бесед безрассудных, скверных.
На мытарствах душа испытывается во всех делах, словах и помышлениях. Пока не будет определена в рай или ад. Это как перетягивание каната. Только с гораздо более серьезными последствиями.
Достигли мы и третьего мытарства, мытарства Осуждения и Клеветы.
Молниеносные убийства совершают серийники, которые не получают удовольствия от «самого процесса». Конечно, четвертовать человека, подозреваю, не очень простое и быстрое дело, но это для него только способ убить грешника, а не растянуть кайф. Есть же еще так называемые «неторопливые убийства». Там все происходит медленно только потому, что серийник наслаждается страданиями жертвы. Это «гедонисты», к примеру. Одни из них наживаются на убийствах, другие испытывают сексуальное возбуждение и получают оргазм во время совершения преступления.
После смерти душа человеческая, под руководством ангелов, поднимается по «лестнице» мытарств. На каждой ступени душу подстерегают лукавые бесы, чье имя — мытари. Мытари испытывают душу во грехах. Души праведных спасаются, грешников же бесы свергают своими огненными копьями во «тьму кромешную».
Восьмое мытарство — лихоимство, где «истязуют... всех наживающихся за счет своих ближних, взяточников и присвоителей чужого».
Дошли до пятого мытарства — лености, где истязуются грешники за все дни и часы, проведенные в праздности. Тут же задерживаются тунеядцы, жившие чужими трудами, а сами не трудившиеся, и наемники, берущие плату, но не исполняющие обязанностей, принятых на себя.
Нельзя, чтобы к добру шли злыми путями... Нельзя...
... В религиозной традиции город Иерусалим только потому и считался первым среди городов и «пупом» земли, что был прообразом Града Небесного. А Иерусалим Небесный, в свою очередь, не что иное, как царство святых на небе. – Глузман улыбнулся: – Если верить Иоанну, город необыкновенной красы: весь сверкает, созданный из светоносных материалов. Ворота – из жемчуга, основания стен – из драгоценных камней: ясписа, сапфира, халкидона, смарагда, топаза, хризопраза, аметиста; улицы – из золота… И это описание было не просто данью вкуса рассказчика, его представлением о красоте. Нет!
Глузман посмотрел на Иннокентия, и любимый ученик не подкачал:
– Камни символизировали в ту пору источник сакральной энергии, они вечны и, как вечность, – совершенны, в отличие от смертного мира человека, животного или растения…
Cлайд с цитатой