Экспансия красоты приводит к её девальвации: чего много, то дёшево. Ценятся добрые.
Если прекрасное лицо — это рекомендательное письмо, то прекрасное сердце — это верительная грамота.
Экспансия красоты приводит к её девальвации: чего много, то дёшево. Ценятся добрые.
Если прекрасное лицо — это рекомендательное письмо, то прекрасное сердце — это верительная грамота.
Ты ведь не назовешь женщину красивой только потому, что она имеет красивый нос или красивые руки; она красива тогда, когда в ней всё пропорционально. Откуда проистекает эта красота? Вникни, и ты увидишь, что из души... Поставь рядом двух женщин одинаковой красоты. Одна из них добра, нравственна и чиста, другая — блудница... Ты увидишь, что та, святая, будет любима всеми, что на неё обратятся взоры всех... Это происходит оттого, что прекрасная душа сопричастна красоте божественной и отражает свою небесную прелесть в теле человека.
Чехов писал в одном из моих любимых рассказов, в «Красавицах», что красота оставляет приятное, но тяжёлое чувство. С чем связана вот эта тяжесть, эта грусть? С её принципиальной недостижимостью. Ею никогда нельзя обладать. Красота всегда не отсюда. Это примерно то чувство, с каким смотришь на лесной закат над каким-нибудь озером: ты понимаешь, что ты никогда к этому не приблизишься. Мало того, что ты никогда так не сможешь, но это не может принадлежать. Это всегда привет из другого мира.
— Почему добрые люди не всегда красивые?
— Чтобы в мире было больше справедливости. Красота и доброта не ходят рука об руку.
Быть некрасивым – что это значит? Это значит причинять кому-либо зло. Гуинплен делает только добро, значит, он прекрасен.
... красота и доброта людей идут от того, во что они верят, а не от того, что они знают.