Прийти в себя означает преодолеть, оставить позади и идти дальше. Как вы думаете: мы оставляем наших умерших позади? Я думаю, мы берем их с собой. Они сопровождают нас, оставаясь рядом, хотя и в другой форме. Нам нужно принять их смерть и смириться с их новым обликом.
... эти потери лишь подтверждали уверенность Су Кьи, что у судьбы дрянной характер. Такова данность, с которой нужно считаться, если любишь жизнь.
Скольких мы утрачиваем за свою жизнь?
Многих. И когда уходит кто-то очень близкий, мы надеемся, что он — там. И что там, за чертой смерти, хоть что-то есть. Я знаю, что встречусь с теми, кто ушел раньше меня. Знаю. Но… пока мы — здесь. И иногда хочется кричать от невозможности увидеть. Услышать. Хотя бы на миг заглянуть в родные глаза, улыбнуться и знать — там или не там, но тебя любят. И знают о твоей любви. Ведь то, что близкий тебе человек ушел за черту смерти, вовсе не отменяет всего остального. Он все равно близкий. Родной. И любимый.
Так ли уж важно повидать мир? В каждом городе и деревне, в каждом особняке и лачуге вы найдете весь спектр человеческих эмоций: любовь и ненависть, страх и ревность, зависть и радость. Их не надо искать далеко. Достаточно оглянуться вокруг.
Смерть, как и рождение, — часть великого круговорота, из которого невозможно выйти. Бороться против законов природы глупо. Лучше принять их как данность, нежели страшиться.
— Не все истины поддаются объяснению, — перебил меня У Ба. — И не все, что поддается объяснению, является истиной.
Близкие люди — дороже воздуха,
Без них невозможно станет дышать.
Они гремучей любого едкого пороха,
Будут боль твою в клочья рвать.
Даже имея зоркие глаза, мы видим лишь то, что уже знаем. Других людей воспринимаем не такими, какие они есть, а такими, какими нам хочется их видеть. Заслоняем настоящего человека нарисованной картинкой. И любовью называем лишь те проявления, которые соответствуют нашим о ней представлениям. Мы стремимся установить правила и требуем, чтобы нас любили в соответствии с ними. Словом, признаем любовь только в том наряде, который сшили ей сами. Все прочие отвергаем. Они вызывают у нас сомнения и подозрения. Мы превратно понимаем чью-то искренность, в самых простых словах ищем скрытый смысл. Неудивительно, что мы начинаем упрекать другого человека. Утверждаем, что он вовсе нас не любит. А он любит, только по-своему, но мы этого не замечаем и не пытаемся узреть.
Но у отстраненности была и опасная сторона. Су Кьи видела тех, кто стал узником собственных страданий, построив из них неприступную крепость. Некоторые проводили в таких цитаделях всю жизнь.
В них не было ничего. Никакого выражения вообще. И в них не было даже жизни. Как будто подёрнутые какой-то мутной плёнкой, не мигая и не отрываясь, они смотрели на Владимира Сергеевича. . Никогда в жизни ему не было так страшно, как сейчас, когда он посмотрел в глаза ожившего трупа. А в том, что он смотрит в глаза трупа, Дегтярёв не усомнился ни на мгновение. В них было нечто, на что не должен смотреть человек, что ему не положено видеть.
Cлайд с цитатой