Все равно, давай будем любить друг друга, на год нас хватит. Тоже дурман и одержимость, и тоже всякий может попробовать. Все на свете алмазы, одни алмазы, и в них нам позволено разочароваться. Что ж, начну разочаровываться — вряд ли и в этом есть толк.
— Такой был сон, — вздохнула Кисмина, глядя на звезды. — Как странно: одно платье и жених без гроша!.. И звезды, звезды, — сказала она. — Я раньше звезд никогда не замечала. Я думала, это чьи-то чужие бриллианты. Страшные они какие-то.
Нельзя же допустить, чтобы такая неизбежная вещь, как смерть, стояла у нас на дороге и мешала жить в свое удовольствие.
Юность – блаженная и ущербная пора: юные живут в настоящем, а примеряют его к своему блистательному воображаемому будущему; цветы и золото, девушки и звезды – лишь предзнаменования и предвестия этой недостижимой, несравненной юной мечты.
Упорные старания оградить свой обнажившийся внутренний мир приводили порой к обратным результатам...
По мне, жизнь — это ряд сверкающих огнями магазинов, перед каждым стоит торговец, потирает себе руки и говорит: «Будьте у меня постоянным клиентом. Мой универмаг — лучший в мире». Я вхожу, при мне кошелёк, набитый красотой, деньгами и молодостью, все мне по карману. «Чем вы торгуете?» — спрашиваю я, а он, потирая руки, отвечает: «Сегодня, мадемуазель, у нас имеется запас первосо-о-ортнейшей любви». Иной раз у него даже нет любви в ассортименте, но, услышав, сколько у меня денег на покупки, он за нею посылает. Что-что, а любовь всегда к моим услугам, причем бесплатно. В этом мой единственный выигрыш.
Суть же была в том, что в нем уже начался тот процесс разгораживания на клеточки цельного мира молодости, в ходе которого решается вопрос, стоит или не стоит умирать за то, чему больше не веришь. В тишине цюрихских бессонных ночей он смотрел пустым взглядом в чью-то кухню напротив, освещенную уличным фонарем, и ему хотелось быть добрым, быть чутким, быть отважным и умным, что не очень-то легко. И еще быть любимым, если это не послужит помехой.
.. бывают такие ничем не примечательные часы или дни, которые воспринимаешь просто как переход от вчерашней радости к завтрашней, а оказывается, в них-то самая радость и была.
В двадцать пять мужчины полагают, будто знают все на свете; в сорок – рассказывают бесконечные истории, слушая которые можно выкурить целый ящик сигар; в шестьдесят…ах, в шестьдесят…там ужи до семидесяти недалеко; а пятьдесят – это пора возмужания.
Cлайд с цитатой