Одна вещь на свете возбуждает животных сильнее, чем наслаждение. И это боль. Под пыткой ты как бы во власти одуревающих трав. Все, о чем ты слышал и читал, оживает в памяти, и ты будто переносишься душой — если не в рай, то в ад. Под пыткой ты скажешь не только все, чего хочет следователь, но еще и все, что, по-твоему, могло бы доставить ему удовольствие.
«В мире всякое творенье — книга и изображение... — пробормотал я. — Обозначить что?»
«Этого-то я и не знаю. Но не будем забывать, что существуют знаки, притворяющиеся значищими, а на самом деле лишенные смысла, как тру-ту-ту или тра-та-та...»
«Чудовищно, — вскричал я, — убивать человека, чтобы сказать тра-та-та!»
«Чудовищно, — откликнулся Вильгельм, — убивать человека и чтобы сказать Верую во единого Бога...»
Не хватало духу преследовать слабости грешников, коль скоро у них те же слабости, что у святых.
Предполагается, что можно удержать душу от греха при помощи страха и что страх сильнее тяги к протесту.
Должно быть, обязанность всякого, кто любит людей, — учить смеяться над истиной, учить смеяться саму истину, так как единственная твёрдая истина — что надо освобождаться от нездоровой страсти к истине.
Никто и никогда не понуждает знать. Знать просто следует, вот и всё. Даже если рискуешь понять неправильно.
Поздно, — сказал Вильгельм. — А когда времени не хватает, хуже всего — потерять спокойствие. Мы должны вести себя так, будто в запасе вечность.
Природа любви — это благо, а что есть благо — определяется знанием, и нельзя что-либо любить, если оно не познано как благо.
«Кстати, не очень обольщайся по поводу этих реликвий. Обломков креста я перевидал очень много и в самых разных церквах. Если все они подлинные, значит, нашего Господа терзали не на двух скрещенных бревнах, а на целом заборе…»
«Учитель!» — вскричал я, потрясённый.
«Но это так, Адсон. А бывают ещё более роскошные реликвии. Когда-то в Кельнском соборе я видел череп Иоанна Крестителя в возрасте двенадцати лет…»
«Какое диво! — отозвался я с восхищением. И сразу же, усомнившись, воскликнул: — Но ведь Креститель погиб в более зрелом возрасте!»
«Другой череп, должно быть, в другой сокровищнице», — невозмутимо отвечал Вильгельм.
Мне бы, признаться, хотелось повстречать единорога, пробираясь через густой лес. Иначе какое удовольствие пробираться через густой лес?
Cлайд с цитатой