До меня все довольно медленно доходит, а я стесняюсь, когда у меня при посторонних что-то не получается, и тогда оно совсем уж перестает получаться, а я стесняюсь ещё больше…
Как почти все, что я делаю, эти заметки не нужны и не интересны никому, кроме меня самого.
План, который нельзя изменить в любую секунду, повинуясь необходимости, или прихоти, ничего не стоит.
Конечно, не все горожане верили, что я ем людей живьем и без соли, но мало кто сомневался, что я умею их готовить.
Я из тех предусмотрительных лентяев, которые готовы один раз как следует поработать, если это гарантированно избавит от будущих хлопот.
Я хотел было в кои-то веки поступить честно: отрицательно помотать головой, завизжать и выскочить на улицу, пробив головой оконное стекло. Но вместо этого молча кивнул. Всё как всегда.
Я с рождения абсолютно уверен, что совершенно замечателен сам по себе и никакая дурная репутация мне не повредит! То есть, я слишком самовлюблён, чтобы утруждать себя попытками самоутвердиться...
... и вообще я пребывал в удивительно благодушном настроении. Из меня верёвки можно было вить, из верёвок плести макраме, а результат работ подвешивать к люстре какой-нибудь трёхрожковой, и я висел бы как миленький и не квакал.
Я — чрезвычайно толерантное существо.
И не дай бог существу менее толерантному встретиться на моем пути. Убью голыми руками, без суда и следствия. Долго, долго буду потом пинать заскорузлыми ступнями бездыханное тело, плевать в него густой от гнева слюной и вербально злопыхательствовать.
А потому что толерантнее надо быть.
— Если хоть половина того, что о вас рассказывают, правда, я ничем не рискую.
— Всё, что обо мне рассказывают, это половина правды. Или даже четверть.
Cлайд с цитатой