— У тебя всё очень гармонично. И вещи, и вид, и построить — и о душе подумать. Ты не превратилась в эту интеллигенцию омерзительную, хоть и росла с ней. А я всё думаю, что финал-то известен, и хочется побыстрее отойти. Закончить мирские дела, заработав достаточно, чтобы иметь возможность пребывать в гармонии.
— Ты Снусмумрик, — смеюсь я.
Одна была вполне довольной жизнью девушкой. Время не текло сквозь пальцы, она как-то осмысленно жила. Пока не случились встречи – одна, другая. Она была разбита.
Голос шептал ей: ты несовершенна, уничтожь это несовершенство.
Она рассматривала свои руки и с трудом удерживалась, чтобы не полоснуть по ним лезвием, но не выносила вида крови и не могла терпеть боль.
Внешне всё выглядит куда лучше, чем есть на самом деле. Обычная лощёная счастливая парочка с большой, но неплохо смотрящейся разницей в возрасте. Достаточно гармоничная.
А самое главное — мне кажется, что если сейчас я буду с ним, то никем не стану. Буду жить его жизнью и никем не стану.
Cafe del Mar в прежнем виде уже не существует, но солнце продолжает заходить. Я упала с далекой звезды. Вернулась из-за любви. Нужно было пройти через ошибки, глупости, поступки, чтобы прийти к тому, что более всего ценно — это солнце на щеках. Музыка, тишина, смех, улыбка, смущение, тепло твоей руки.
Я шантажировала сексом с другими мужчинами. В тот момент я готова была на панель пойти, лишь бы причинить ему неудобство.
Моя версия, что есть люди, не созданные быть счастливыми. В них другая энергия, другая программа – сделать что-то, а потом или жить как все, или уйти. Их создали не для любви, хотя они могут любить, их создали сильными, чтобы они выполнили задачу. Но я пока не знаю, из их ли я числа.
Так что землю я оставляю на всякий случай. С высоты двадцать второго этажа острее чувствуешь, что жизнь в твоих руках, набираешь воздуха в лёгкие и живёшь дальше.
Я стою на краю и смотрю вниз. Вид на землю с высоты двадцать второго этажа. Это единственное, что мне остаётся. Единственный мой выбор. Мне ничего не дорого и ничего не жаль. Я уже практически ничего не чувствую. Поэтому мне осталась только эта земля.
Вид с высоты двадцать второго этажа. Его никто не может отнять. Должно же быть что-то, чего никто не сможет отнять.
Я прихожу сюда, когда ничего другого не остаётся. Я прихожу, чтобы почувствовать страх или уверенность. Чтобы ещё раз увидеть, что и у меня, и у каждого человека на земле есть выбор.
Вариант один – продолжать. Вариант два – на двадцать два этажа вниз.
Дети в песочнице засыпают песок в формочки, у них время от времени что-то получается. Все вокруг, уже повзрослев, засыпают в формочки жизнь — в будни ты работаешь, как только часы бьют шесть вечера пятницы — перемещаешься в бар, один-другой, напиваешься, и так вплоть до утра понедельника. И всё по новой.
В западной культуре суицид объясняется слабостью, в восточной — это проявление силы. При этом если мы посмотрим на причины, подталкивающие людей к суициду, то в этих культурах они разные. На Западе — запутался, долги, а в восточной культуре это может быть способ отвести беду от близких или избежать позора.
Вся моя жизнь в беспорядке, я только делаю вид, что всё хорошо, а на деле ничего хорошего. Я снова начинала ненавидеть себя. Это присуще мне в «плохие времена». Чтобы не перечеркнуть то хорошее, что успела узнать о себе и о людях, я спряталась под одеяло и уставилась в телевизор.
Cлайд с цитатой