I wanna kiss you in Paris
I wanna hold your hand in Rome
I wanna run naked in a rainstorm
Make love in a train cross-country
You put this in me
So now what, so now what?
I wanna kiss you in Paris
I wanna hold your hand in Rome
I wanna run naked in a rainstorm
Make love in a train cross-country
You put this in me
So now what, so now what?
Желания походят на аппетит: иметь их очень много — значит всегда страдать; вовсе их не иметь — это почти то же, что умереть.
Если есть нечто такое, чего ты хочешь больше всех благ в мире, магия поможет тебе это получить.
Не то, что есть, вызывает в нас чувство нетерпения и страдания, а то, что оно не такое, каким оно должно быть.
— Мужик, а ты сначала определись — чего тебе хочется, а потом уже на улицу выходи.
— Мудро...
На лице Рустама появилась улыбка.
— Ты напомнил мне одного человека из Хорезма. Хитрого купца, которому я задолжал... и пообещал исполнить три его желания. Он долго думал, а потом сказал: «Хочу помолодеть, исцелиться от всех недугов и стать богатым — это раз». Нет, юный маг. Мы не станем играть в эту игру. Я не исполняю желания, я отвечаю на один вопрос.
— Соломон, возлюбленный сын мой, — говорю я ему голосом, пониженным до уровня священной серьезности, — я собираюсь ныне открыть тебе бесценную тайну всякого царствования, которая позволит тебе править достойно, заручившись почтением всех твоих подданных, даже тех, кто исполнен вражды к тебе. Ты ведь хочешь когда-нибудь стать царем, правда? Царём стать хочешь?
— Царём стать хочу.
— А почему ты хочешь стать царём?
— Потому что люблю обезьян и павлинов.
— Обезьян и павлинов? Шлёма, Шлёма, ты сказал — обезьян и павлинов?
— Я люблю обезьян и павлинов.
— Ты любишь обезьян и павлинов?
— А ещё я люблю сапфиры и престолы из слоновой кости, обложенные чистым золотом, и чтобы два льва стояли у локотников, и ещё двенадцать львов стояли на шести ступенях по обе стороны, и чтобы на кедрах внутри храма были вырезаны подобия огурцов и распускающихся цветов.
— Огурцов и распускающихся цветов?
— Ага, огурцов и распускающихся цветов.
— И поэтому ты хочешь стать царём?
— Это мама хочет, чтобы я стал царём.
Она не такая, как мне хотелось бы, но это лишь потому, что я тоже не таков, каким хотел бы быть.
Я не верю в жалость к себе. Думаю, что жалеют себя те, у кого много свободного времени. Вместо того, чтобы мечтать о чуде, нужно учиться делать чудеса своими руками. Но Вселенная знает способ наказать за потаенные секреты и желания; и чем сильнее я люблю своего сына — чем больше он становится звездой, вокруг которой вращается моя жизнь, — тем чаще представляю себе, кем могла бы стать, представляю себе женщину, которая как-то затерялась в рутине воспитания ребенка-аутиста. БУДЬТЕ ОСТОРОЖНЫ В СВОИХ ЖЕЛАНИЯХ.