В этом мире даже святым нельзя верить.
Подсев к столу, он на минуту застыл, спрятав лицо в ладонях, потом решительно тряхнул головой и, вскользь глянув на меня, заметил:
— И не надо на меня так сердито молчать!
Я замолчала ещё сердитее.
В этом мире даже святым нельзя верить.
Подсев к столу, он на минуту застыл, спрятав лицо в ладонях, потом решительно тряхнул головой и, вскользь глянув на меня, заметил:
— И не надо на меня так сердито молчать!
Я замолчала ещё сердитее.
— Где ты видела мужа, который позволит жене разъезжать по трактам в компании незнакомых упырей?!
— Ну пока же позволяет, — резонно заметила подруга.
— Вот именно, пока! А потом он меня накроет крышкой и, довольный, сядет сверху!
— А может, уляжется рядом? — хитро прищурилась травница. — Вольха, в браке есть и светлые стороны! Лучше представь, как эффектно ты будешь смотреться в свадебном платье…
— Погребальный саван!
— А праздничный пир?
— Поминки!!
— Э-э-э… Первая брачная ночь?
— Торжественное внесение гроба в склеп и введение в эксплуатацию!
Разумеется, друзья меня тут же заметили, но демонстративно проигнорировали, не подходя и замолкая при моем приближении. Увы, если таким образом мне надеялись выразить общественное порицание, то общество здорово просчиталось.
Что ж, раз уж мне суждено погибнуть от зубов вампира, пусть, по крайней мере, это будет симпатичный вампир.
(... но мы, переглянувшись, единогласно решили считать подвернувшийся ей под копыта сук перстом судьбы...)
Как и сук, перст оказался весьма корявым. А вдобавок — злорадно оттопыренным средним.
Первая неистовая злость на Лена (чтоб ты провалился, мерзавец!) сменилась обычной (ну погоди ж ты у меня!), потом тревогой (а вдруг и в самом деле провалится?), потом настоящей паникой (а вдруг уже провалился?!).
Я все равно останусь с ним, а он — со мной, и — что там какая-то смерть! — даже брак не разлучит нас...