— Так, молчите, не говорите мне! По вашей запонке вижу, что у вас есть яблоня и хромая жена. Я прав?
— Нет.
— Но жена-то есть?
— Нет.
— Ну хоть немного яблони? Немного жены? Немного яблок? Ну же, сотрудничайте со мной.
— Так, молчите, не говорите мне! По вашей запонке вижу, что у вас есть яблоня и хромая жена. Я прав?
— Нет.
— Но жена-то есть?
— Нет.
— Ну хоть немного яблони? Немного жены? Немного яблок? Ну же, сотрудничайте со мной.
— Это уличный фонарь.
— Электрический фонарь, который изобретут через десять лет.
— Ну, всего на несколько лет раньше.
— Ты говорил так же, когда оставил зарядное от телефона в покоях Генриха VIII.
Я сейчас там наверху говорю и делаю очень умные вещи, и никто не стоит рядом с восхищенными лицами. Тогда какой смысл брать вас всех с собой?
— Он панически боится всего.
— Трусофобия. Это так называется — трусофобия. И это не когда боишься трусо́в, чтобы вы не подумали. Это когда боишься всего, но и трусо́в в том числе...
— Что происходит?
— Понятия не имею. Делай как я: держись крепко и притворись, что так и задумано.
— Ну и насколько у нас большие проблемы?
— Насколько большие? По десятибальной шкале? Одиннадцать.