Цветистые, пёстрые, равнодушные.
Они кувыркаются в тишине.
И ты их, словно шары воздушные,
Целыми гроздьями даришь мне.
Цветистые, пёстрые, равнодушные.
Они кувыркаются в тишине.
И ты их, словно шары воздушные,
Целыми гроздьями даришь мне.
Ты вдруг шепнёшь мне трепетное слово,
Которое лишь мне, быть может, ново,
Но прежде было сказано не мне.
С чего вы так — с глупости или холода?
На вечер игрушка, живой «сюрприз»,
Ведь спрос на вас только пока вы молоды,
А дальше, поверьте, как с горки вниз!
Конечно, смешно только вас винить.
Но кто и на что вас принудить может?
Ведь в том, что позволить иль запретить,
Последнее слово за вами всё же.
А чем полыхать на тризне,
Сердечных слов не жалея,
Скажите их мне при жизни,
Сейчас мне они нужнее!
У слова «смотреть» — оба глаза широко распахнуты, а у слова «видеть» — оба полузакрыты.
Но говорить о нежности и целоваться из мести —
Вот этого, люди, не надо! Не делайте никогда!