Эта была исповедь. И после неё я словно чего-то лишился. Никогда не следует выражать свои чувства словами.
Слова, слова, простые слова! Да разве в жизни есть хоть что-нибудь более реальное, чем слова!
Эта была исповедь. И после неё я словно чего-то лишился. Никогда не следует выражать свои чувства словами.
Слова, слова, простые слова! Да разве в жизни есть хоть что-нибудь более реальное, чем слова!
Простые слова — но как они страшны! От них никуда не уйдешь. Как они ясны, неотразимо сильны и жестоки! И вместе с тем — какое в них таится коварное очарование.
В самобичевании есть своего рода сладострастие. И когда мы сами себя виним, мы чувствуем, что никто другой не вправе более винить нас. Отпущение грехов дает нам не священник, а сама исповедь.
Право, мы разучились давать вещам красивые названия, — да, да, это печальная правда! А ведь слово — это все. Я никогда не придираюсь к поступкам, я требователен только к словам... Потому-то я и не выношу вульгарный реализм в литературе. Человека, называющего лопату лопатой, следовало бы заставить работать ею — только на это он и годен.
— Ты всё это серьёзно говоришь, Гарри?
— Совершенно серьёзно, Бэзил. Не дай бог, чтоб мне пришлось говорить когда-нибудь ещё серьёзнее, чем сейчас.
Всякий портрет, написанный с любовью, – это, в сущности, портрет самого художника, а не того, кто ему позировал. Не его, а самого себя раскрывает на полотне художник.
Только людям ограниченным нужны годы, чтобы отделаться от какого-нибудь чувства или впечатления. А человек, умеющий собой владеть, способен покончить с печалью так же легко, как найти новую радость. Я не желаю быть рабом своих переживаний. Я хочу ими насладиться, извлечь из них все, что можно. Хочу властвовать над своими чувствами.
Притом женщины переносят горе легче, чем мужчины, так уж они созданы! Они живут одними чувствами, только ими и заняты.