Этот рассказ, как, впрочем, и все рассказы на свете, оброс со всех сторон подробностями.
Многих похваливают, пока они в девушках. А вот будет женой, и тогда неизвестно, какой характер у нее окажется.
Этот рассказ, как, впрочем, и все рассказы на свете, оброс со всех сторон подробностями.
Многих похваливают, пока они в девушках. А вот будет женой, и тогда неизвестно, какой характер у нее окажется.
Что толку, что у мужчины нос красивый, если у него за душой больше и нет ничего мужского.
Что толку, что у мужчины нос красивый, если у него за душой больше и нет ничего мужского.
Ябедничество еще с детского садика для меня стало самой отвратительной вещью на свете. И еще был какой-то подсознательный страх, что стоит только раз попробовать кому-нибудь насолить или отомстить с помощью доноса, и потом уже будет невозможно вернуться обратно в прежнее состояние: было в этом всем ощущение какого-то безвозвратного падения, сродни проституции.
Мир несовершенен. В нём полно завистников и тех, кому мне довелось перебежать дорогу. Пускай бормочут. Дальше шёпота за спиной всё равно не отважатся пойти.
Безусловно, передатчики сплетен нисколько не лучше, чем их сочинители. Это старое утверждение и очень правильное.
— Слыхали? Какого-то парня зарезали из-за девчонки.
— Вот такой нож! Прямо в сердце и печень задета.
— Что задето?
— Все задето!
— А крови натекло... В туалете весь пол залит!
— Две «скорых» приехало — а толку что?
— Не жилец!
— Да он в поезд сел.
— Кто? Убитый?
— Ага. А чемодан его девчонка сзади тащила.
— Так значит живой?
— Конечно!
— Вот город! Придешь вечером домой — и рассказать нечего...
Честный врун никогда не утаит правды, он всегда перемешивает её с собственной ложью.