Любое художественное произведение по своей природе не может и не должно быть документальным. Это всегда осмысление исторических событий. Поэтому понятие правды выглядит на совершенно ином уровне и ином понимании. Но сам факт, что пытаются через любимые российским блогером окна овертона внедрить в массовое сознание, что не те мы, не такие мы.
Надо отметить, что правду не знает никто и никогда. По определению. Она просто совершенно иная. И когда мы говорим о некоей правде, мы должны четко осознавать, что правда — поколенческая. И не случайно каждое поколение понимает правду по-своему. Воспринимает по-своему. И это непростой вопрос. Потому что фильмы, которые казались правдивыми, четкими и ясными одному поколению, сейчас не будут восприниматься. Правда всегда идет через восприятие. Потому что понятие правды очень субъективировано. Мы не можем показать документальный набор фактов и сказать, что это — правда. Потому что правда — в трактовках.
Нет у нас понятия нарратива и не собираемся мы выстраивать то, что нравится американцам. У нас другая культура. У нас это — воспоминания фронтовиков. Мы не стремимся соответствовать вашему, американцы, представлению о нас. И на правду только мы имеем полнейшие права. Потому что мы заплатили за это самую страшную цену.
Правда о войне крайне простая. Она есть. И этот критерий правды применим к любому фильму. Правда звучит так: мы — народ-победитель, мы спасли мир от абсолютного зла, от нацистской страшной чумы, и никто никогда эту историческую правду не сможет изменить. Мы — народ-освободитель.
Cлайд с цитатой