И вот она целует тебя — напоследок, — и ты выпускаешь ее хрупкое запястье. Ты даешь ей уйти, потому что ты всегда всем даешь уйти.
Счастье отзывается горьким похмельем.
И вот она целует тебя — напоследок, — и ты выпускаешь ее хрупкое запястье. Ты даешь ей уйти, потому что ты всегда всем даешь уйти.
Счастье отзывается горьким похмельем.
Мы накачиваемся «дурью»: нам уже мало алкоголя и музыки, чтобы разговаривать друг с другом.
Если дело уже сделано, это не значит, что больше не нужно ничего делать!
Почему мы понимаем, что любим человека, только после того, как он ушёл?
Пока я пойму, о чем ты спрашиваешь, будет уже поздно отвечать.
С возрастом люди не становятся счастливее — они просто опускают планку ниже, чем прежде.
Ещё одна затяжка, и он по уши втюрится в чей-нибудь спинной позвонок.
Смерть – единственная встреча, не записанная в вашем органайзере.
Всякий писатель — доносчик. А всякая литература — донос.
Во время погребальной церемонии на кладбище Банье триста рекламщиков старательно пускали слезу; особенно усердствовали те, кто ненавидел Марка и давно желал ему погибели: они стыдились того, что их мечта сбылась, и одновременно прикидывали, кого же им теперь ненавидеть.