И вот она целует тебя — напоследок, — и ты выпускаешь ее хрупкое запястье. Ты даешь ей уйти, потому что ты всегда всем даешь уйти.
Мы накачиваемся «дурью»: нам уже мало алкоголя и музыки, чтобы разговаривать друг с другом.
И вот она целует тебя — напоследок, — и ты выпускаешь ее хрупкое запястье. Ты даешь ей уйти, потому что ты всегда всем даешь уйти.
Мы накачиваемся «дурью»: нам уже мало алкоголя и музыки, чтобы разговаривать друг с другом.
С возрастом люди не становятся счастливее — они просто опускают планку ниже, чем прежде.
Вообще-то любой автор, заводясь новой книгой, должен прикинуться эдаким симпомпончиком, но я не желаю скрывать правду: я нелицеприятный рассказчик. Более того, я представляю собой вполне мерзопакостную сволочь, способную загадить всё, до чего дотронусь.
Когда я ничего не говорю, это хороший признак: значит, я оробел. А когда я робею, это очень хороший признак: значит, я смущён. А когда я смущаюсь, это совсем хороший признак: значит, я влюблён. Но когда я влюбляюсь, это очень плохой признак.
Я рада, что люди находят меня красивой, но в общем-то это всего лишь вопрос математики, то есть количества миллиметров между моими глазами и подбородком.