святое

Люди не хранят святое. К чему же тогда святому спасать людей?

— Добродетели? В моей-то добродетели смердят перед Господом, воняют — прямо чувствую как воняют.

— Ну вот и чувствуй, а через это и спасешься.

— Одно не пойму. За что мне все это? Почему именно через меня Господь наставляет? Вроде за мои грехи удавить меня мало, а меня тут чуть не святым сделали... А какой я святой? Мира нет в душе.

Люди не хранят святое. К чему же тогда святому спасать людей?

— Добродетели? В моей-то добродетели смердят перед Господом, воняют — прямо чувствую как воняют.

— Ну вот и чувствуй, а через это и спасешься.

— Одно не пойму. За что мне все это? Почему именно через меня Господь наставляет? Вроде за мои грехи удавить меня мало, а меня тут чуть не святым сделали... А какой я святой? Мира нет в душе.

когда у человека уже нет ничего святого – все вновь и гораздо более человечным образом становится для него святым. Он начинает чтить даже ту искорку жизни, какая теплится даже в червяке, заставляя его время от времени выползать на свет.

Священная вещь не подлежит оценке.

Кто любит — тот любим, кто светел — тот и свят.

— Святое? — усмехнулся Эдгар. — А зачем им святое? Они солдаты.

— Знаешь, Иной, мне кажется, даже солдаты должны оставаться в первую очередь людьми. А у людей обязано быть что-то святое в душе.

— Для начала необходимо, чтобы имелась душа. А потом уж святое.

— Святое более не помогает мне, — сказал он одышливо.

— А когда-нибудь оно помогало тебе? — спросила она.

— Не знаю, — сказал он. И немного погодя: — Что есть святое?

— Непостижимое и неопределенное — вот единственное святое, — сказала она.

— Жрецы этого места свято верили, что храм неприступен. И он стал таким. Вера так просто не уходит, даже если место заброшено.

— Мне б так. Надо будет сказать отцу, пусть поверит в надежные укрепления нашего родового замка и перестанет гонять меня на поиски новых оборонных изобретений.