— Я засунул свою почту в ее ящик, чтобы заставить ее прийти ко мне.
— О, все настоящие истории любви начинаются со слов «засунул» и «заставил».
— Я засунул свою почту в ее ящик, чтобы заставить ее прийти ко мне.
— О, все настоящие истории любви начинаются со слов «засунул» и «заставил».
— Мы познакомились в самолете. Тогда я еще не знала, кто он такой. До посадки он все время на меня пялился, а потом оказалось, что у нас места рядом. Он говорит: «Привет, я Санджай Сингхания!». А я отвечаю: «Привет». Вот тогда-то я и узнала, что это сам Санджай Сингхания. Он болтал все время, пока мы летели из Дели в Мумбаи. То одно, то другое, рот не закрывался. А я сидела и слушала. Вдруг ни с того, ни с сего говорит: «Я тебя люблю, выходи за меня замуж». А я на это: «Ты спятил, что ли? Кто же говорит об этом в самолете?». «Нет», — говорю, а он: «Пожалуйста». Я — «Нет», а он — «Пожалуйста». Я — «Ну ладно». А что еще остается, когда человек так умоляет. Вот и вся история.
Вечное возвращение... Это название, принадлежащее Ницше, означает, что легендам свойственно повторяться так, что герои их об этом даже не догадываются. Вечное возвращение — это те простые обстоятельства, из которых складывается величайшая история любви.
— А Сильмарилл в конце концов попал к Эарендилу. А потом... Ох, хозяин, а я ведь об этом раньше не думал! Ведь у нас с собой есть частичка того же самого света, ну, в этой стеклянной звездочке, которую вам дала Владычица! Значит, если разобраться, мы из той же самой истории и она продолжается! Неужели все великие истории – бесконечные?
– Да, Сэм, такие истории не кончаются, – ответил Фродо. – А вот герои приходят и уходят, когда закончат свое дело. Рано или поздно кончится и наша история.
– И тогда мы сможем отдохнуть и выспаться, – сказал Сэм и мрачно рассмеялся. – Что до меня, то мне больше ничего и не надо. Отдохнуть, выспаться, а потом встать и покопаться в саду. Боюсь, это с самого начала было моим единственным заветным желанием. Не про моего брата всякие важные и великие дела! Но все-таки интересно, попадем мы в песню или нет? Мы уже там, внутри, в легенде, это ясно, но вот какой она будет потом? Может, ее будут рассказывать по вечерам у камина, а может, много-много лет спустя запишут в толстую, большую книгу с красными и черными буквами?
Вестибюль был просторным и роскошным, с гранитным полом квадратиками. По обе стороны от входа красовались двухметровые арочные зеркала, обрамленные лепными карнизами. Зеркала отражались друг в друге, вестибюль, а вместе с ним и барышни, глядевшие в них, а вместе с ними и новый мир, и их новая жизнь превращались в прекрасную бесконечность, где множились отражения, полные тайн, историй, образов. Историй необыкновенных людей, живших в этом доходном доме, построенном как раз перед германской войной.
Истории никогда по-настоящему не кончаются. Они продолжаются до бесконечности. Просто в каком-то месте их перестают рассказывать.
В нашей истории три части – начало, середина и конец, и хотя для любовных историй это обычное дело, до сих пор не могу поверить, что наша любовь не продлилась вечно.
— Мы познакомились в самолете. Тогда я еще не знала, кто он такой. До посадки он все время на меня пялился, а потом оказалось, что у нас места рядом. Он говорит: «Привет, я Санджай Сингхания!». А я отвечаю: «Привет». Вот тогда-то я и узнала, что это сам Санджай Сингхания. Он болтал все время, пока мы летели из Дели в Мумбаи. То одно, то другое, рот не закрывался. А я сидела и слушала. Вдруг ни с того, ни с сего говорит: «Я тебя люблю, выходи за меня замуж». А я на это: «Ты спятил, что ли? Кто же говорит об этом в самолете?». «Нет», — говорю, а он: «Пожалуйста». Я — «Нет», а он — «Пожалуйста». Я — «Ну ладно». А что еще остается, когда человек так умоляет. Вот и вся история.
Вечное возвращение... Это название, принадлежащее Ницше, означает, что легендам свойственно повторяться так, что герои их об этом даже не догадываются. Вечное возвращение — это те простые обстоятельства, из которых складывается величайшая история любви.