интриги

Политическая интрига была для него коммерческим делом. Благодаря своему большому уму он оказывал влияние на главарей-заговорщиков; благодаря своим деньгам он держал в руках мелкоту — второстепенных чиновников. В стране всегда существовала революционная партия, и Гудвин всегда готов был служить ей, ибо после всякой революции ее приверженцы получали большую награду.

Опасаться следует не тех, кто открыто желает тебе смерти, но тех, кто молчит.

— З-зачем вам понадобилась вся эта интрига?

Пожарский заговорил жёстко, уверенно:

— Я — человек, который может спасти Россию. Потому что я умён, смел и лишён сантиментов.

— И всё это вы делали ради спасения России? — спросил Фандорин, но его сарказм на собеседника не подействовал.

— Да. И, разумеется, ради самого себя. Я себя от России не отделяю.

Все при дворе имеют гордость, и все — фигуры в игре. Во многих играх сразу — одни игры связаны с убийством, другие — со страстью, — но лишь одна игра имеет значение в конечном счете, а все другие — лишь часть ее.

— С интригами всегда одна и та же беда. Когда столько всяких тайн, нельзя быть увереным, кто на чьей стороне, пока игра не закончится.

Но мы все такие. Просто масштабы наших деяний пожиже, да последствия не столь велики. А так, какая разница, с какой целью ты интригуешь? Ради того что бы получить под руку ещё одну страну или ради места старшего менеджера по продаже пылесосов? Люди. Мы просто люди.

— Скажите, интриганство в актёрской среде, это, наверное, для вас особенно актуально?

— ... Меня очень любили, когда я не работала, не снималась. Меня очень жалели, любили, было много друзей. Странная вещь. Но когда пришёл успех, те же люди, которые в общем-то недоумевали, почему актриса, которая может что-то делать, не работает. В самые лучшие годы, когда не страшно приближение камеры, когда «всё могу». Когда в пике сила, энергия, лицо... когда нет ножниц, я не снималась. И все недоумевали. А потом те же люди, которые недоумевали, когда я много стала работать, начали говорить: «Что-то тебя много стало. Мелькаешь, мелькаешь...» Это, конечно, больно.

Является преступлением, когда один человек строит козни другому.