детство

Я душевно привязан к детству — не к своему конкретно детству, а ко всему укладу, обиходу, в котором я вырос, который нынче на последнем издыхании.

Заросшая узкоколейка -

Путь из волшебной страны;

Тополя листики клейкие,

Запах поздней весны.

Светкин пушистый локон

у твоего лица...

Свет из знакомых окон,

Мамин голос с крыльца...

Дождики босоногие...

Мяч футбольный в пыли...

Это было у многих.

А многие сберегли?

Шуршащее широкошумной чащей,

Трепещущее думой шелестящей,

Таинственное, как и лес вокруг,

Оно своею лиственною речью,

Так непохожею на человечью,

Беседует с тобой, как верный друг.

Воспоминания детства, беззаботного, слепо верящего детства теперь гуляют по Миралингесу невероятными существами: животными и птицами. Правда, из детских обид – а они есть у каждого – получились хромые единороги и грифоны с подбитыми крыльями.

В каком краю тебе бы ни везло,

Без детства своего ты всюду беден.

Надо, пожалуй, почаще хвастать детскими подвигами. А то живешь как дурак, взрослеешь и забываешь, что на самом-то деле ты — великий герой, которому море по колено…

Я всегда любил рисовать. Когда я был ребенком, я рисовал пальцем по воздуху.

Мир в детстве видится ярким душистым цветком, в котором ты сам являешься сердцевинкой.

В детстве мы все словно ходим по воде, по обманчиво гладкой и плотной поверхности озера, и нам знакомо то странное чувство, что в любую секунду можно вспороть эту гладь и уйти в глубину, затаиться там и исчезнуть для всех так, словно тебя никогда и не было.