Но как накатило, так и схлынуло — желания как волны, сынок, говаривала в детстве моя драгоценная мама, сегодня нравится тебе Света из третьего «А», а завтра уже нет.
Росгард
— Кстати, а ты ведь в курсе, что заклинание можно передать другому игроку?
- Первый раз слышу.
— Да ладно тебе… ты ведь уже мечтаешь о том, чтобы порадовать старого боевого друга Злобу неожиданным предложением. Ты ведь уже и сумму круглую в головенке своей представил, да? Может, шепнешь ее мне на ухо?
— Херушки…
- Это кто такие?
— Обитатели нифиганевыйдетземелья. Далеко отсюда.
Именно про таких говорят, что они родную маму за пятак продадут, а потом пожертвуют копейку на строительство храма – грехи замолить.
— С дочерями всегда так, уж поверь. Порой такой номер выкинут, что не знаешь, что и делать – звонить в Книгу (рекордов) Гиннесса, хвататься за ремень или выкупать двадцать томов из серии «Как правильно воспитать дочь подростка?» или же «На каком языке разговаривают наши дети?». Эх… пойдем какого-нибудь полуорка прибьем для успокоения?
— Пойдем, — часто закивал я. — Особо жестоким способом.
... когда от людей требуют слишком много, они начинают сначала делать всё со скрипом, потом уже не делают ничего, а затем начинают делать всё наоборот. Назло. Наперекор.
— Колыва-а-ан-экспресс! Все на борт!
— Пора кататься на мамонте, — заключил я, хватая Колывана за хобот.
Лохматый слон непринуждённо промчался прямо сквозь чудом уцелевшую огромную хрустальную стену с радужными отблесками и, не снижая хода, весь окутанный ореолом осколков, выбежал за край крыши, после чего рухнул с высоты четвертого этажа вниз, прямо на столь далекую мостовую!
— Рос! Что показывают прибо-оры? — осведомился Орбит, отважно смотрящий на приближающуюся твердь.
— Что ты напрочь долбанутый! — закричал я в ответ.
— Отлично!
Дикий рев, и громадная туша Колывана врезается со всей мочи в мостовую улицы Альгоры, едва не придавив городского стражника с арбалетом.
Вот это да… как-то странно для Неспящих так вляпаться. А может, лучшие годы прошли? А может, вы уже не те?
Ребят, не сыпьте соль на чужую рану, или потом вам нальют кипящей смолы на поцарапанную задницу!
Проблема в том, что последнее время я живу в стиле «на потом». Возникает проблема — решу её попозже, сейчас не до этого. И так постоянно. В результате проблем накопилось столько, что без бульдозера не разгребёшь. Я наверняка сгущаю краски, но всё же...
Данный «ужатый» отцовский наказ гласил следующее: если хочешь в чем-то разобраться, сядь перед стеной и хорошенько подумай.
Выполнять сей совет следовало буквально — я многократно, с самого детства, видел, как мой отец это проделывает.
Если требовалось принять по-настоящему важное решение, он брал жесткий деревянный стул, ставил его в двух шагах от голой стены, садился и, глядя на эту самую голую стену, сидел так несколько часов кряду. Молча. Чем-то смахивало не медитацию. Беспокоить его в это время было нельзя. А наблюдать было скучно. Зато когда мой папаня вставал, решение у него было всегда. Иногда крайне неожиданное. Но было всегда.