— Я просто зря теряю время и деньги.
— Хватит продавать себя. Ты же знаешь, ты не шампунь.
— Я просто зря теряю время и деньги.
— Хватит продавать себя. Ты же знаешь, ты не шампунь.
— Меня пугает мысль, что я останусь совсем один.
— Такими мы все приходим, такими мы все и уходим.
— Мама права, ты ни о ком не заботишься кроме себя!
— Ну, если не я, то кто?
— Это был твой отец, Брайан! Он заслужил уважение, хотя бы после смерти.
— Чушь собачья. Если ты не заслуживал уважения при жизни, ты не заслуживаешь его и после смерти.
Если бы Господь хотел видеть меня на льду, он сделал бы меня коктейлем из мартини с водкой.
— Ты когда-нибудь ходил на настоящее свидание?
— Ага. Кончилось тем, что я трахнул официанта.
— Ты был прав. Брайан проявлял свою любовь ко мне. Каждый день. Хотя никогда и не говорил об этом, хотя никогда и не скажет. Я просто не хотел этого услышать.
— Всегда приятно оказаться правым.
— Не хочу я быть святым! Я хочу быть безжалостным бессердечным козлом, который трахает всех, кого захочет, без малейших угрызений совести!
— Извини, но это место уже занято.
Для меня честь, что я здесь сегодня, учитывая то, что несколько недель назад врачи не знали, смогу ли я жить... Но я был одним из тех, кому повезло, — я здесь. И каким бы ужасным ни был тот вечер, я бы и вновь был там, чтобы бороться с законопроектом, который отказывает американцам в правах только потому, что они геи. У меня любящий партнер, двое замечательных детей, дом, небольшой бизнес... Правда в том, что я такой же, как вы. Вообще-то, это не правда... Конечно, во многом я такой же, как вы: я хочу быть счастливым, хочу какой-то стабильности, немного лишних денег в кармане, но во многом другом моя жизнь совсем не такая, как ваша... А почему она должна такой быть? Разве нам всем нужно жить одинаковой жизнью, чтобы иметь одинаковые права?! В смысле, я думаю, что в разнообразии нет ничего плохого. Моя мать как-то сказала мне, что люди похожи на снежинки: каждый особенный и уникальный, и по утрам нужно счищать их со своей дороги... Но то, что мы разные, как раз и делает нас одинаковыми, делает нас семьей.
— ... и вот я задумался…
— Это всегда опасный признак.