— А если глубина больше полутора метров?
— Тогда наши мозги превратятся в желе.
— И мы сможем баллотироваться в конгресс.
— А если глубина больше полутора метров?
— Тогда наши мозги превратятся в желе.
— И мы сможем баллотироваться в конгресс.
Я считаю, что на каком-то этапе жизни родители должны разочаровать нас, чтобы мы могли превзойти их и улучшить наш вид.
— Это вас показывали с утра по телевизору?
— Откуда я могу знать, что вы видели по телевизору?
— Ты говорила, что воображаемые друзья — это безумие.
— Когда как. Твои молитвы Богу мало чем отличаются от угощения Бадди тортом.
— Но я же не гоняю чаи с Богом.
— А причастие?
— Серьезно? По-твоему, преломление хлеба с Богом похоже на чаепитие?
— Я сдаюсь. Игрушка победила.
— Ты не смогла её собрать?
— О, детка, даже НАСА не смогли бы её собрать.
— Как можно применять моральные категории к убийцам?
— Бывают преступления в состоянии аффекта, совершённые от отчаяния, за которыми следует раскаяние и признание человеческой слабости. Ключевое слово здесь — «человеческий».
— Причины убийства не имеют значения. Отнятая жизнь — вот что имеет значение.
— Сейчас меня больше волнует безопасная дистанция между нами.
— Почему?
— Потому что мы едем в церковь, и ты снова будешь богохульствовать.
— Ты боишься, что если Бог поразит меня, заденет и тебя?
— Сердце кровью обливается.
— Ты говорила, что сердце не обливается кровью, а наполняется ею.