Алексей Леонидов

— Ну он явно не от удара, Лёш, умер, — тут на лицо у него либо инфаркт, либо отравление.

— Ну это только Лена скажет.

— Какая Лена, какой инфаркт? Тут и дебилу — мне понятно, это непреднамеренное убийство.

— Честно отвали, Игорь... [лезет на ринг] Чуть быстрее отвали [пинает Гнездилова].

— Товарищ капитан, что вы там рыщите своим ротом?

— Всё уже найдено до вас.

— Я привык в действий идти до кольца. Вдруг кто-то из сейфа в холодильник перепрятал на заначку. Тут очень много подзодрительных вещей.

— Лёшенька, да это же диверсант. Ты смотри он улики уничтожает, тварь. Ты глянь!

— Слышишь, бабушке своей расскажи.

— Ну так ты и расскажи ей.

— Надежда Алексеевна, привет, я не диверсант.

— Дебил.

— Как этого зовут?

— Клаус.

— Точно. Клавус, как мою жену.

— Что я наделал, а? Что я наделал?

— Понял наконец, что зря в полицию пошёл?

— Ты что у нас, полиграф?

— Кто?

— Много языков знаешь?

— Полиглот.

— Я ж и говорю, пилоглот?

— У меня знаете, какое чувство долга! Бешеное!

— И чувство стиля у тебя тоже на высоте: перчаточки к носочку.

Это Гнездилов разбил. Ты ж знаешь, у него две левых руки.

— Значит, бармена я беру на грудь. Это, на себя.

— Смотри, не надорвись.