Слуги Темного Властелина

Повсюду люди занимались одним и тем же: хапали и хапали, как будто титулы «король», «шрайя», «магистр» были лишь разными масками, прячущими одну и ту же алчную звериную харю. Ахкеймиону казалось, что единственное реальное измерение мира – это алчность.

Сквозь шелест, клокотанье и плеск доносились стенания молящихся. Искаженная мукой и печалью, их песнь звенела в мокром камне и оплетала мысли Инрау надрывными нотами. Гимны страдания. Два голоса: один жалобно взмывал ввысь, вопрошая, отчего, отчего мы должны страдать; второй – низкий, полный угрюмого величия Тысячи Храмов, нес тяжкую истину: люди всегда едины и страданием и разрушением, и слёзы – единственная святая вода на свете.

Ответы подобны опиуму: чем больше поглощаешь, тем больше требуется. Вот почему человек трезвый обретает утешение в таинственности.

Мир — это круг, в котором столько центров, сколько в нём людей.

Пройасу приходилось то и дело изменять своим принципам, и он страдал от этого. Ни одного триумфа без угрызения совести. Ни одной передышки без осады. Компромисс за компромиссом, и вот уже вся жизнь кажется сплошным поражением.