Море, море

Женщина, в которой есть шик, – услада для глаз…

Глядя со стороны и видя запреты, но не видя любви, эти запреты диктующей, люди склонны слишком поспешно зачислять других людей в разряд «узников».

Суждения о людях никогда не бывают окончательными, они рождаются из итогов анализа, сразу же требующих пересмотра.

Влюблённость — это тоже вид рабства, глупость, как подумаешь, просто помешательство. Превращать другого человека в Бога. Не может это быть хорошо.

Чувства, если разобраться, существуют либо в самой глубине человека, либо на поверхности. На среднем же уровне их только играют. Вот почему весь мир — сцена, почему театр не теряет своей популярности, почему он вообще существует, почему он похож на жизнь, а он похож на жизнь, хоть и является в то же время самым пошлым и откровенно условным из искусств.

Из всех сильных чувств, ревность, вероятно, самое неуправляемое. Она отнимает разум, она лежит глубже мышления. Она всегда при тебе, как чёрное пятно в глазу, она обесцвечивает весь мир.

Из всех сильных чувств, ревность, вероятно, самое неуправляемое. Она отнимает разум, она лежит глубже мышления. Она всегда при тебе, как чёрное пятно в глазу, она обесцвечивает весь мир.

Чувства, если разобраться, существуют либо в самой глубине человека, либо на поверхности. На среднем же уровне их только играют. Вот почему весь мир — сцена, почему театр не теряет своей популярности, почему он вообще существует, почему он похож на жизнь, а он похож на жизнь, хоть и является в то же время самым пошлым и откровенно условным из искусств.

Иные люди могут, сами того не зная, годами служить источником света в жизни других людей, в то время как их собственная жизнь идет другими, скрытыми от глаз путями. И точно так же человек может стать демоном, раковой опухолью для кого-то, кого он едва помнит, а может быть, и вообще не знал лично.

Меня восхищает сложная и, по существу, беззвучная музыкальная драма балета, а вот оперу я терпеть не могу. Клемент говорила, что это от зависти. Вагнеру я и правда завидую.