Ни с чем нельзя сравнить радость первого рукопожатия, когда одна рука спрашивает: «Вы меня любите?» — а другая отвечает: «Да, я люблю тебя».
Милый друг
Чего вы ждёте? Любви? Ещё несколько поцелуев – и вы уже утратите способность наслаждаться.
Ещё чего? Денег? Зачем? Чтобы покупать женщин? Велика радость! Чтобы объедаться, жиреть и ночи напролёт кричать от подагрической боли?
Ещё чего? Славы? На что она, если для вас уже не существует любовь?
Ну так чего же? В конечном счете — всё равно — смерть.
Она пользуется церковью для любых целей. Церковь снимает с её души грех, который она совершила, выйдя замуж за еврея, в политических кругах создает о ней представление как о женщине, идущей против течения, возвышает её во мнении света, и она же служит ей местом свиданий. Обращаться с религией, как с зонтиком, вошло у неё в привычку. В хорошую погоду зонт заменяет тросточку, в жару защищает от солнца, в ненастье укрывает от дождя, а когда сидишь дома — он пылится в передней. И ведь таких, как она, сотни; сами не ставят господа бога ни в грош, а другим затыкают рот и вместе с тем в случае нужды прибегают к нему как к своднику. Пригласи их в номера — они примут это за личное оскорбление, а заводить шашни перед алтарем — это в порядке вещей.
Все женщины — потаскушки, надо пользоваться их услугами, но нельзя тратить на них душевные силы.
Жизнь – это гора. Пока взбираешься, глядишь вверх, и ты счастлив, но только успел забраться на вершину, как уже начинается спуск, а впереди — смерть. Взбираешься медленно, а спускаешься быстро.
В те краткие мгновения, когда мы рассеяны, не держим себя в руках, не следим за собой, в мгновения, приподнимающие завесу над тайниками души.
Я не люблю принимать у себя гостей, я для этого не приспособлена, да и потом я ничего не смыслю ни в стряпне, ни в домашнем хозяйстве, — ровным счетом ничего. Я веду богемный образ жизни.