Если мы можем сделать человека счастливей и веселее, нам следует это сделать в любом случае, просит он нас о том или нет.
Игра в бисер
Узнал он и то, что человек предпочитает пострадать и внешне покаяться, чем измениться в душе.
Всё стало опять новым, таинственным, многообещающим, всё, что было когда-то, могло вернуться, и могло произойти ещё много нового. Счастье свободы и независимости пробирало его, как крепкий напиток; как давно не знал он этого ощущения, этой великолепной и прелестной иллюзии.
Мировая история — это гонка во времени, бег взапуски ради наживы, власти, сокровищ, тут весь вопрос в том, у кого хватит силы, везенья или подлости не упустить нужный момент. А свершение в области духа, культуры, искусства — это нечто прямо противоположное, это каждый раз бегство из плена времени, выход человека из ничтожества своих инстинктов и своей косности в совсем другую плоскость, в сферу вневременную, освобожденную от времени, божественную, совершенно неисторическую и антиисторическую.
И не знал, ликовать ли ему от блаженства этих мгновений или плакать, оттого что они прошли.
Пристанищ не искать, не приживаться,
Ступенька за ступенькой, без печали,
Шагать вперед, идти от дали к дали,
Всё шире быть, всё выше подниматься!
Засасывает круг привычек милых,
Уют покоя полон искушения,
Но только те, кто с места сняться в силах,
Спасет свой дух от разложения.
И даже возле входа гробового
Жизнь вновь, глядишь, нам кликнет клич призывный.
И путь опять начнется непрерывный.
Простись же, сердце, и окрепни снова.
У него тоже были порывы, фантазии и влечения, противоречившие законам, которым он подчинялся, порывы, поддававшиеся укрощению лишь постепенно и с великим трудом.
Цветок сникает, юность быстротечна,
И на веку людском ступень любая,
Любая мудрость временна, конечна,
Любому благу срок отмерен точно.