Элита

Если бы я сказала, что питаю к нему такие же чувства, как и он ко мне, состязание завершилось бы.

— Я чувствую себя полной дурой.

— Никакая ты не дура.

— А вот и дура.

— Мер, скажи, ты считаешь меня умным?

— Разумеется.

— Это потому, что я такой и есть. И я слишком умён, чтобы влюбиться в дуру. Так что заканчивай говорить глупости.

Я с самого начала понимал, что мне не нужна девушка, которая будет соглашаться со всем, что бы я ни сказал, или немедленно начнет преклоняться передо мной. Когда я пытаюсь втянуть ее в спор, она тут же уступает. И так каждый раз! Это выводит меня из себя. Нельзя же быть такой бесхребетной.

Иногда он говорил такие красивые слова, что трудно было им поверить. И хотя они грели душу, я никогда до конца не могла доверять принцу.

Ты понимаешь, что нашла нечто поразительное, и хочешь, чтобы оно оставалось с тобой всегда, и каждую минуту боишься, что можешь это потерять.

— Похоже, я причинила тебе столько боли. Не понимаю, как ты можешь до сих пор любить меня?

— Это данность. Небо голубое, солнце светит, Аспен любит Америку. Так устроен мир.

Пожалуй, залог успеха в том, чтобы сохранить спокойствие, когда все остальные паникуют.

— А в последнее время я понял одну вещь… — Он привлек меня к себе ближе, карие глаза заговорщицки блеснули.

— Выкладывай.

— Так уж получилось, что мне очень плохо удается держаться от тебя подальше. Это серьезная проблема.

— А ты хорошо старался? — улыбнулась я.

Он сделал вид, как будто задумался:

— Вообще-то, нет. И не рассчитывай, что буду это делать.

Максон, я говорю не о дворце. Меня не волнует ни одежда, ни постель, ни даже, поверишь ты в это или нет, еда. Я не хочу уезжать от тебя.

— Попытайся в моё отсутствие не влипать ни в какие неприятности, ладно? — шутливым тоном произнёс он.

С Крисс он не шутил. Интересно, это имело какое-то значение? Я вскинула правую руку:

— Даю слово быть паинькой.

— Отлично. Одной головной болью меньше.