Откуда-то, должно быть, из глубин подземелий, ему послышался тихий смешок. В звуке не было жизни – шелест, шорох, трепетанье воздуха. Так могла бы смеяться вечность, в которой не осталось места человеку, если он не жертва и не скользкая тварь.