Юлия Мамочева

Уж лучше бы и впрямь с тобой на фронт,

чтоб — пули свист заместо вьюг,

хоть вьюга ближе мне любой подруги -

я в вое слышу: «жи — и — ив». Она не врёт.

Когда не знаешь, с чего начать, начинай с сути... и говори: «Поехали!»

Я хочу в этот снег насквозь,

Я хочу в этот снег навзрыд,

Чтобы сдвинуть земную ось,

потому что жуть как болит.

Я умею любой огонь,

я сейчас сама из огня.

Загорится весь мир, лишь тронь.

Но тебе не надо меня.

Я всегда считала, что жить надо честно и броско, -

даже Бродского к этому, в общем-то не рифмуя;

просто — есть, что сказать? -

так бери и вставай во весь рост, и

говори — хоть минуту, но правду. Свою, другую.

Такое волшебство

в солёном воздухе,

что сам я ваш, не свой,

моя отзвездная.

И в сумраке глаза

горят берёзовом,

когда меня вдруг за

руку берёте Вы!

Мне сладко потому,

что так не велено,

О, я почти тону

в огне мгновения.

Спи спокойно под свист метели,

Усыпляющей, голубой...

Небо цвета промерзшей гжели

Расстилается над тобой.

Накрывает морозной тенью,

Колыбельной сводя с ума.

Хочешь вырваться? Нет спасенья.

Всюду ночь. И зима, зима...

Далью вижу Тверскую,

небо — бессмысленной далью.

Я по тебе не тоскую,

я по тебе голодаю.

Сытые стонут красивей,

только смешон их лепет

тем, что хоть раз просили

шёпотом — хлеба.

Выла б другая, падчерицей

с самой судьбою сладясь.

Мне по тебе не плачется:

мне без тебя — слабость,

тошное словокружение,

тошный бессмысленный город...

Это даже уже не голод.

Сколько бы мне ни осталось там -

буду хранить всегда

В груди это ясное не по годам

Твоё случайное «да».

Важно ли, кто из нас у кого ночевал,

Если ворвался один — а второй не гонит?