Георгий Иванович Чулков

Душа ущербная, как ночь слепая!

По меркнущим следам поводыря,

Ты, нищая, бредешь, изнемогая,

В предчувствии таинственном горя.

Какая в поле тишина!

Земля, раскинувшись, уснула.

Устав от солнечного гула,

От хмеля терпкого вина.

И я дремал, забыв, что ярость

Страстей мятежных не прошла.

Что не распутать мне узла,

Завязанного мной под старость.

Какая тишина! И птицы,

И люди — всё молчит кругом!

Лишь звёзд лохматые ресницы...

И запах роз... И мы вдвоём...

И чем больней воспоминанье

О суетных и грешных днях,

Тем властней странное желанье

На неизведанных путях.

И кажется, что злые муки -

Весь этот бред, и этот ад,

Твои лишь крошечные руки

Прикосновеньем исцелят.