Эдмунд Спенсер

Её глаза — любви моей светила,

Я в них, как зачарованный, смотрел,

Но дивное виденье мне открыло,

Что я был слишком дерзостен и смел.

И почему я жар не утолю

На том морозе, что в душе у ней,

И все в поту клокочущем киплю

Средь ширящихся яростно огней?

И он бежал, взор обратив назад,

Как будто вёл за ним погоню его же страх.

Все восхваляют красоту твою,

И знаешь ты сама, что ты прекрасна,

Но я один твой светлый ум пою

И дух твой, добродетельный и ясный.

Стирает время дланью беспристрастной

Прекраснейшую из земных красот,

Но в красоте души оно не властно,

Не страшен ей времен круговорот.

Жена Улисса ткала пелену,

Но распускала свой дневной урок,

Как только в доме отойдут ко сну,

И новой свадьбы отдаляла срок.

Так, видя, что от страсти изнемог

И сети я плету неутомимо,

Любимая всегда найдет предлог,

Чтоб труд мой долгий сделать струйкой дыма.

Окончил путь усталый старый год,

Явился новый в утреннем сиянье

И начал мерных дней круговорот.

Сулящий нам покой и процветанье.

Оставим же за новогодней гранью

С ушедшей прочь ненастною порой

Ненастье душ и грешные деянья

И жизни обновим привычный строй.

Любимая в театре мировом

На все бесстрастно устремляет взгляд.

Участвую в спектакле я любом,

Меняя облики на разный лад.

Найдя на свете повод для отрад,

Я мишуру комедии беру,

Когда же горести отяготят,

Я делаю трагедией игру.

Ты далеко, и я с собой в разладе,

И рвется сердце из своей темницы.

Все путы, кроме этих дивных прядей,

Оно презрело и к тебе стремится.

Оно летит к тебе подобно птице,

Что к пище устремляется проворно.

Твои глаза и длинные ресницы

Для сердца то же, что для птицы зерна.

Ничто под солнцем взор влюбленный мой

Не веселит, когда любимой нет,

Когда не вижу пред собою той,

Чьей прелестью пленен весь божий свет.

Она сокрылась — и во мраке я,

Подобьем смерти стала жизнь моя.