Во мрак дома людские окунулись,
Шумят фаготы ледяных дождей.
Блуждаю молча в пасти темных улиц,
Страдая от слепой любви своей.
Во мрак дома людские окунулись,
Шумят фаготы ледяных дождей.
Блуждаю молча в пасти темных улиц,
Страдая от слепой любви своей.
Услышал город на Неве могучие раскаты грома,
Пошла волна — запел Петровский стадион!
И эта музыка трибун до боли Питеру знакома,
Пронзит победный клич очередной сезон!
Но снова вопреки сущности своей,
С каждым мгновением всё сильней
Упиваюсь светом,
Тем, что под запертом.
Жалкий его вид всех порою злит,
Тумаков ему отвесить каждый норовит,
Но чёрный список всегда везде при нем,
И крестов на кладбище всё больше с каждым днём.
Вечная беда, в зной и холода,
Весь истрепанный костюм и грим на нем всегда,
Мрачный, угрюмый, другого не дано,
Настоящий гений драмы — истинный Пьеро.
Кто сказал, что терпит вечно унижения Пьеро?
К унижению отношение он изменил давно!
И лишь с виду безобидным всем он кажется подчас,
Не дразните, он запомнит вас.