Доминик Джокер

Ты любила крепкий ром, горький шоколад,

Ты лгала, что в синем перстне носишь яд.

Здесь фасон не связан с сезоном,

Здесь пошире рамки законов.

Тайм-тайм клубная зона,

Тише едешь, вряд ли, вообще, доедешь.

В джунглях из железобетона

Нет резона жить по канонам.

Тайм-тайм, клубная зона.

О-о-о-о, во всех рекламах трясут силиконом.

Тайм-тайм, клубная зона.

Что в чемоданах? Пара-тройка штанишек от Дольче Габбана,

Тиффани, Бёрбари, Прада, Валентино,

Ты сумку потеряла или пол-магазина?

Милая, сколько же бабла ты засадила,

Зря ты водилу до конца не добила.

Ещё пара-тройка шапардов и я миллионер,

Хотя имел миллиарды.

Понятно, Карина?

Стоны тонны телефонов со всех сторон,

В штатах где-то новый Армагеддон

Не играет роли раса, цвет кожи, пол,

Если всей телесной массой качать танцпол.

Микрофон за миллион на один прогон,

В силиконовой долине открыт сезон.

Даже если твой отец — властелин колец,

Есть резон увидеть всё под другим углом.

Полно причин для крутых вершин:

Картин, витрин, дорогих машин

Но мне претят гламурные речи

И смена трёх нарядов за вечер.

О-о-у-о, глупость не лечат.

Свисток, значок, полосатый штрих,

Послать бы их через две сплошных,

Нереально маленьких суток,

Может быть, хватает кому-то,

Но мой день в темпо-минутах.

Реальность — это не привязка к одельному полу

Среди женского их не меньше, чем среди мужского

Они любовь к детям не испачкать смогли

Реальным женщинам низкий поклон до земли.

И матерям, забывшим о женских надеждах

Чтоб дети были сыты и не стеснялись одежды

И чтобы утром в школу дать сотню-другую

С одной работы по пробкам спешат на вторую.

И если это просто мой бред, я буду в нем жить, никому не открыв секрет.

Реальный — это не тот, кто попсу ненавидит

А тот, кто с другом на пару против толпы выйдет

И не боясь, что в одиночку перебьет стадо

А тот, кто знает обоих... кто станет рядом.

Если ты со мной, я могу дышать,

Если ты со мной, жива моя душа.

Если ты со мной, мир меняет цвет

И других возможных вариантов нет.

Не правы те, кто доброту принимает за жалость

Друзей виднее не в горе, а в сытой радости

Страшнее страха, лишь позор, который видели

И часто причина предательства в совместной прибыли.