— Что он сказал?
— Он сказал, чтобы ты не глазел на его скальп.
— Ну и ладно. Пусть только сам, на мой не облизывается, да!?
— Что он сказал?
— Он сказал, чтобы ты не глазел на его скальп.
— Ну и ладно. Пусть только сам, на мой не облизывается, да!?
— Вспомнил, что мой дядя частенько говорил.
— И что же, стрелок?... Так что?
— Ну мой дядя чего только не говорил.
— Он был уже мёртв, если вас это интересует.
— И ты спал здесь?
— Так он же не храпит.
Кем бы они ни были при жизни, здесь, в конце пути, каждый сражался с отвагой и честью. Они дрались за тех, кто не мог сам себя защитить, и умирали за них, умирали, чтобы отбить то, что им вовсе не принадлежало. Это настоящий подвиг.