Стефани Майер

Он такой нежный, такой заботливый... Я знала, как сильно люблю его, как сильно он любит меня, и знала, что не нужно тайком влезать в окно, если он был в гараже с братьями.

За такое лицо любой мужчина в модельном бизнесе продал бы чёрту душу. Вообще-то, очень может быть, что именно столько это и стоит — одну душу.

Пол в моей комнате гладкий, деревяный. Касаюсь его ступнями, теперь ладонями, а теперь — виском. Милый Господи, пусть я потеряю сознание! Увы... Волны страшной боли, прежде лизавшие ноги, поднялись и накрыли с головой.

А мне и не хотелось всплывать...

ОКТЯБРЬ

НОЯБРЬ

ДЕКАБРЬ

ЯНВАРЬ

Я когда-нибудь перестану приходить в трепет от того, что я был единственным, кому она сказала «да»? Сомневаюсь.

Мне хотелось плакать, скулить от беспомощности. Но так поступали люди. Поэтому я сомкнула губы и уселась на корточки в углу, не выпуская боль наружу.

Казалось на этой планете не существовало печали без радости, и на каждую радость приходилась уравновешивающая её печаль — словно кто-то переставлял гирьки на неведомых весах.

Я открыла рот, собираясь предложить помощь своего механика, — и тут же закрыла рот. В последнее время мой механик занят — рыщет по лесу в шкуре гигантского волка.

Моя кровь для него была так же желанна, как для алкоголика вино в сравнении с водой, её запах причинял ему реальную боль, порождая в его горле невыносимую, обжигающую жажду.

Внутри всё сжималось и от чего хочется сжаться в клубок, чтобы зияющая рана в груди не рвала на части.