Буду писать себе планы — к такому-то возрасту хочу быть тем, иметь это, быть с тем-то. Надо все продумывать и прописывать. Я должна что-то грандиозное сделать в своей жизни, из своей жизни, успеть за свою жизнь. Чем раньше начнешь, тем больше шансов. Мне 13 лет — это уже самое время. Я уже должна понимать, кем хочу стать и что для этого нужно сделать. В 15 я должна иметь готовые достижения. В 16 — начать получать соответствующее образование. Итого: в 20 я образованна и имею много чего за душой.
Кристина Хуцишвили
Cлайд с цитатойКогда я училась, работала — с чего мне было уважать себя? Мне казалось, что работают и учатся все, и я в этом смысле от других не отличаюсь, а значит, всё такая же посредственная, серая, обычная, неинтересная — и нет у меня других перспектив, чем жить серой, унылой, бессмысленной жизнью.
Дети в песочнице засыпают песок в формочки, у них время от времени что-то получается. Все вокруг, уже повзрослев, засыпают в формочки жизнь — в будни ты работаешь, как только часы бьют шесть вечера пятницы — перемещаешься в бар, один-другой, напиваешься, и так вплоть до утра понедельника. И всё по новой.
Мы бросались друг на друга, как только закрывались двери. И были чувства. Они были живы в течение многих лет. Вне зависимости от отношений и всех других проходивших мимо людей. Случайных людей в наших жизнях.
С тех пор, как я с ним, мне можно ни о чем не думать. Если я захочу. Этого не случится, но приятно иметь выбор.
Мы сбегали друг к другу отовсюду и ото всех. У нас были другие, мы жили подолгу врозь. Но она любила только меня. И каждый раз, когда я в этом убеждался... В спальне, в гостиной, в кабинете, на полу в ванной… Я был в ней и смотрел ей в глаза. Следил за каждым движением, за каждым моментом дыхания. Чтобы она не забывала дышать, чтобы следя за ней, дышать не забыл я.
Внешне всё выглядит куда лучше, чем есть на самом деле. Обычная лощёная счастливая парочка с большой, но неплохо смотрящейся разницей в возрасте. Достаточно гармоничная.
Одно дело, когда ты с детства ощущаешь трагичность мира и тебе хреново с самого начала. Но уж лучше прийти к гармонии, а не к саморазрушению.
В России, как оказалось, тоже любят строить небоскребы. Самое высокое здание в Европе (или в мире — не помню точно; понимаю, что важная деталь, но там столько раз повторялось слово «самое», что я забыла, о чем, собственно, шла речь). Что-то с богатырским размахом, такое... глобальное, одно-единственное. Как будто мы хотим заявить, что мы особенные, в который раз, и кому-то что-то доказать. Соревнуемся с Дубаем или с Бангкоком, а может, с Нью-Йорком? А может, кто-то на больших деньгах — данных взаймы — хочет прокатиться, как на горках, а там, внизу, может, и не разглядят — гигантизм, масштабы проекта, личности, причастные к осуществлению... и спутают все это с масштабом личности.
Прошло время, я прочитал Ницше, мне показалось, что все это близко — идея сверхчеловека, варвара, пассионария. Она манит тех, у которых нет сил для ее воплощения. И тех, в ком живет болезнь, еще не выявленная.